Городок был таким, как и всегда: тихим, ничем не примечательным, отрезанным от остального мира. Здесь жизнь текла медленно, размеренно, и никто не ждал перемен. Но перемены всё равно пришли.Кириэ не сразу заметила странности. Вначале это были лишь мелочи — ракушки с закрученными узорами, водовороты на поверхности воды, завитки дыма, что тянулись к небу, словно подчиняясь неведомому порядку. Её друг, Сюити Сайто, первым почувствовал, что в городе происходит нечто неправильное. Он говорил, что спираль преследует их. Что это не просто форма, а нечто большее.Люди начинали меняться. Не резко, не сразу — но постепенно. Они смотрели в зеркала и видели в своих зрачках закрученные узоры. Они начинали водить пальцами по невидимым линиям, словно чувствуя их на коже. Их движения становились круговыми, мысли – зацикленными. Кириэ видела, как один за другим местные жители поддавались этой странной силе.Кто-то одержимо рисовал спирали, пока его руки не начинали дрожать от усталости. Кто-то скручивался в клубок, неспособный разогнуться. Один человек утонул, наблюдая за водоворотом в озере, словно его затянула сама глубина. Другой, потеряв рассудок, заворачивал своё тело в немыслимые позы, пока не ломались кости.Город становился другим. Пространство искривлялось, улицы растягивались и закручивались, превращаясь в лабиринт, из которого невозможно выбраться. Время тоже изменилось. Оно либо тянулось бесконечно, либо закручивалось в петлю, оставляя людей в вечном повторении.Кириэ чувствовала, что выхода нет. Что спираль — это не просто знак или проклятие. Это закон природы, порядок, который невозможно разрушить. Он древнее людей, древнее города, он был всегда и будет всегда.Жители исчезали один за другим, но никто не мог сказать, что с ними произошло. Они растворялись в вихре, становились частью рисунка, который никто не мог понять. А город продолжал жить, скручиваясь всё глубже и глубже в бездну, из которой не было возврата.